Веселые ребята, эта арт—группа «Холодки»!
№9(76), сентябрь 2011
Чем, по вашему, могут заниматься пятеро взрослых мужчин, собираясь вместе? Пить водку? Обсуждать мировые проблемы? Разговоры разговаривать? А могут и людей радовать...
Разговор о «Холодках» с «Холодками» происходил в мастерской Михаила Королева на Винзаводе. Странные ребята эти «Холодки»! С одной стороны, люди взрослые и самостоятельные, а в противоположность этой своей данности— этакие мальчишки—шалуны. Провели безбашенно удалую художественную выставку. Продали буквально все, что выставляли. Безобразничали с матерной декламацией сетевого поэта Орлуши. Выпивали—балагурили, а после организовали групповой фотоснимок своих гостей в духе времен развитого социализма, когда труженики города и села сбивались санаторно—кучно перед фотографом и ждали вылета птички.
Некоторые из гостей после вечеринки—выставки всерьез утверждали, что под потолком мастерской фотохудожника порхал ангел... А некоторые видели под потолком двух и более ангелов, но им не очень верили по причине того, что гости были преимущественно реалистами, а выставка сопровождалась выпиванием вина, кальвадоса и других вкусных напитков типа водки, после чего все количественные показатели имеют обыкновение кратно увеличиваться...
Однако один из ангелов по помещению летал совершенно точно, и, может быть, поэтому гости, расходясь, единодушно требовали продолжения банкетов и выставок. «Холодки» дружно и многообещающе продолжений наобещали.
И выставка, и сами «Холодки» вызвали у «РГ» закономерное любопытство. Сами собой образовались вопросы: «Кто такие?», «Зачем?», «Почему «Холодки?» и, наконец, «Кто же платит за банкет?» С этим и подступились к «Холодкам». Серьезного разговора сразу не получилось. Сперва «Холодки» заявили, что вообще—то интервью не дают. То есть не высаживаются рядком и не вещают последовательные и правильные слова. После сели рядком и принялись вещать.
На вопрос «Кто такие?» ответили, что традиционные мужчины, пятеро, в основном с вредными привычками и веселыми характерами. Не поголовно, а именно, в основном. Имеется один без вредных привычек, а один изрядной внешней угрюмости, но с парадоксальным чувством юмора. И еще — двое искренне любят национальный напиток, двое других интернациональны в пьянстве, а один так не пьет совсем... Но один из водочных патриотов легко мешает с пивом, а другой — только чистенькую и выпить может много. Почти без последствий. С вопросом «Кто такие?» запутались окончательно.
Трудному вопросу «Зачем?» посвятили противоречивую дискуссию; в ответ на «Почему «Холодки?» тут же сочинили манифест, а отвечая на вопрос:«Кто платит за
банкет?», и вовсе запутались и затеялись отвечать вопросом на вопрос.
Итак, почему же все—таки «Холодки»?
Как бы манифест: «Наверное, можно было назвать это просто манифестом, без всяких «как бы», но нам, «Холодкам», чужда всякая глубокомысленная многозначительность. Нас пятеро, и мы сильно разные. «Холодки» — не обязательно холодные. «Холодки» — это не температурная характеристика, а производимый эффект. В большинство своем мы вполне комнатной температуры.
Эстетические вкусы каждый из нас и все мы в совокупной отдельности развивали, как могли, но изо всех сил и с полной самоотдачей. Наши представления о прекрасном разнообразны и противоречивы. Из художественных направлений нам, пожалуй, ближе всего дадаизм. И по определению и по цели высказывания. Всемирная девальвация смыслов не оставляет для нас иных художественных выходов. Всеми нашими душами тянемся к обэриутам. Только вот стихов не пишем. Пока...
В своих проявлениях, которые мы почему—то называем художественными, главное удовольствие — от совместного делания. Будь то праздный треп на темы текущего момента, обсуждение взволновавшего артефакта, изготовления картин, коллажей, перформансов или постановка опер.
Интересы каждого из нас бессмысленно широки и, возможно, напоминают живописные свалки отходов, как и в головах абсолютного большинства населения планеты. Борьбе за экологию персонального сознания мы впятером и посвящаем наш досуг. Иногда небезуспешно.
Творческое любопытство наше разнообразно: от изобразительного искусства до музыки и художественного слова.
С не проясненной пока периодичностью наши отнюдь не прохладные споры и несогласия синергируют некую неведомую энергию, которая неведомым даже нам самим способом материализуется в картины, клипы, перформансы и социальные заявления и поступки. Главным для себя числим лишь отсутствие в себе дидактических позывов и навязывание смыслов.
Наш девиз: «Да здравствуют смыслы бессмысленности!»
Такой вот как бы манифест. Читатель что—нибудь понял? И мы в редакции не все...
Не менее запутанно выглядела и дискуссия «Холодков» между собой, проистекавшая вдоль ответов на вопросы «Кто такие?» и «Зачем?» Признаться, нас эта дискуссия только запутала...
Элвис: Вот смотрите, нас пятеро: Тромбон, Студень, Элвис, Форшмак и Карлик. Вообще—то когда мы не вместе, ну в жизни, когда мы не «Холодки», то у нас у каждого имеются полноценные паспортные данные: Ф.И.О.
Форшмак: И годы рождения...
Студень: Кредитные карточки есть... карты социальной страховки... карточки москвича...
Ф.: У некоторых даже регистрация имеется...
Э.: (Продолжая.) Мы все социально адаптированные граждане, не БОМЖи какие—нибудь, платим налоги, несем иные социальные нагрузки...
Ф.: Я, например, член домкома и гаражного кооператива...
С.: А я бабушку вчера через дорогу перевел...
Тромбон: Не, ребя, а давайте серьезно расскажем про то, как все начиналось...
Холодки: (Нестройным хором.) Давайте, давайте...
Э.: Знакомы мы между собой уже довольно давно. Лет по двадцать знакомы, а кто и более того. Не побоюсь этого слова — дружим. Судьбоносное решение о «сбиться в группу» произошло не в «Славянском базаре», как у Станиславского с Немировичем, но тоже вполне себе за столом и тоже в ресторане. Сначала собрались, выпивая, в Коктебеле со Студнем и Форшмаком, после, в Москве уже, в Высоцком, Тромбон включился. И там же Карлик к нам прибился. Мы все про музыку и т.н. «современное искусство» спорили. Отличить настоящее от «ненастоящего» зачастую очень сложно...
С.: Надоело серьезно воспринимать окружающую действительность. Накопилось преогромное количество жизненного опыта...
Карлик (перебивая): …В том числе и в области разного рода искусств...
Э.: …В том числе и в области разного рода искусств...
Т.: Нам вдруг показалось, что все мы, такие разные, можем, сговорившись, сделаться довольно объективными экспертами в области искусств. А в связи с тем, что в большинстве своем мы профессионально контактируем с искусством...
К.: Контактом (в частном, исключительно скромном случае) называется непосредственное участие в создании художественного контента и артефактов.
Э.: Да, контента и предметов искусства.
Ф.: Ну вот, собрались, договорились на первых порах называться «Холодками», но, в сущности, ничего не изменилось: также продолжали спорить и навязывать всем остальным свое мнение. А потом как—то вдруг появились желания что—то из обсуждаемого попробовать реализовать...
С.: Встречаться стали, опять же, в ресторанах и местах индивидуального и семейного проживания.
К.: Здесь, в мастерской Миши Королева, где и провели нашу выставку, встречались. Тут же и большую часть работ «доводили», да, Тромбон?
Т.: Ну да... тут же удобно...
Э.: Когда работ всяких накопилось изрядное количество, и мы устали радоваться им в своем кругу, то психанули и провели выставку наших достижений. «Собрали друзей (которых у нас о—го—го!) и провели выставку...»
С.: А на вопрос «Зачем?» четкого ответа у нас нет... Скорее всего, затем, что это весело и радостно, затем, что позитивного отношения к жизни так не хватает в окружающей действительности, затем, что загодя ожидали посещения наших мероприятий всякими ангельскими сущностями...
Ф.: Мы отнюдь не ставим задачей капитализировать наше начинание. Самое главное в нашей «холодковской» затее — это то, что нам друг с другом не скучно, а, наоборот, весело...
Т.: Потому что то, что мы делаем, вызывает добрые улыбки у наших друзей, к нам пришли и еще придут замечательные люди. И, кстати, если что—то из наших работ нравится гостям, мы легко продаем это за вполне демократичные деньги.
К.: А еще нам интересно развиваться: первый транш нашего творческого продукта был, в основном, музыкально—изобразительным — повесили на стены «звучащие» картины... А следующие наши выдачи на гора вполне могут оказаться и литературными, и социально—публицистическими.
Э.: На вопрос «Зачем?» мы чаще всего отвечаем: потому что нам интересно. Но отвечаем мы во вне, а внутри спорим до хрипоты, выясняя — зачем же?
«Холодки» еще долго, по старой своей привычке, спорили, препирались и перебивали друг друга. В мастерскую Королева несколько раз пролетом заглядывали разные ангельские создания, а запутавшейся в «Холодках» редакции было рекомендовано посетить сентябрьскую выставку и там обрести—таки ясность с «Холодками».