Терем с причудами в стиле «модерн»

№1(68), январь 2011
Николай Ямской
История известных мхатовских капустников неотделима от истории этого сказочно-былинного особняка.
Этот затейливый, с характерной остроконечной кровлей, теремками-балконами и обилием изразцов дом появился на углу Пречистенской набережной и Соймоновского проезда (тогда Лесной улицы) на излете первого десятилетия XX века.

И уже через несколько лет попал в разряд чуть ли не самых главных достопримечательностей Москвы. Жители города и его гости ходили к нему толпами. А популярнейший в ту пору путеводитель «По Москве» «Издания М. и С. Сабашниковых» поместил статью, которая завершалась словами: «Полная блестящая импровизация в духе сказочно-былинного стиля».

Руси варяжские черты.
Далее в этот хор вступили искусствоведы и специалисты по архитектуре, которые по поводу «сказочно-былинного стиля» спорят до сих пор. При этом, одни, называя дом «памятником русского модерна», указывают на те элементы декора, которые явно пришли к нам из древней Руси. Другие кивают в сторону оригинальных балконных кронштейнов, выполненных в форме драконов. И обращают внимание оппонентов на дивные фасадные майоликовые панно, на которых самым причудливым образом уживаются изображения змей, медведя, быка, рыбы и солнца.

Да и как не кивать, если все это хотя и «модерн», но совершенно другого, так сказать, «северного разлива», который в начале прошлого века добрался до наших берегов из Скандинавии.

Что касается остальной публики, то она, как я заметил, в большинстве своем подобными тонкостями никогда особенно не заморачивалась. А просто называла дом «сказочным теремом». Или пользовалась другим, более принятым у пожилых москвичей названием — «дом Перцова».

Про владельца «теремка» Перцова я впервые услышал еще в детстве от родного дядьки. Тот проживал неподалеку, в Малом Левшинском переулке. И однажды, захватив меня с собой на прогулку, подвел к сказочному дому в Соймоновском проезде. Далее последовал краткий рассказ о строении, о его бывшем хозяине, который дядька довольно ехидно завершил словами:

– Вот тебе и ужасы царского режима: простой железнодорожный инженер — а какой себе дом отгрохал!

Помнится, реплика эта меня зацепила. Инженеров, выпускников советских вузов в нашей родне было хоть пруд пруди. Однако почти все трудились в режиме «принеси-подай» за 100-120 деревянных «ре» в месяц. Так что какие «палаты каменные» — от получки к получке деньги перезанимали. А тут «простой инженер» такую сказку отгрохал!

Простые, не рядовые.
И очень креативные. На самом деле дядя, конечно, лукавил. Потому что в России начала прошлого века звание инженера котировалось исключительно высоко. Да и не был, в своем деле, Петр Николаевич Перцов (1857-1937), что называется, рядовым. Ибо совсем не рядовым, а очень нужным Отечеству делом занимался: железные дороги строил.

В связи с этим уместно припомнить, что в начале прошлого века Россия по абсолютной их тогда протяженности (63000 верст) вырвалась на второе место в мире. Так вот: примерно тысяча из них или, если угодно, каждая 63-я верста была построена инженером Перцовым.

Родился Петр Николаевич в Казани, в старинной дворянской семье. С блеском окончил Институт путей сообщения в Санкт-Петербурге, где молодые люди получали добротное, прочно увязанное с практикой образование. И со временем вырос в крупного предпринимателя, большого любителя и тонкого знатока подлинного искусства, в том числе живописи.

Собственно, эта страсть и привела его в 1902 году на Пречистенскую набережную, в гости к другому любителю прекрасного — Ивану Евменьевичу Цветкову. Тоже, между прочим, неолигарху, а скромному банковскому служащему. Долгие годы, во многом себе отказывая, Цветков вкладывал деньги в покупку картин и рисунков русских художников. А когда коллекция достигла внушительных размеров, построил на Пречистенской набережной весьма приметный, похожий на искусно украшенный ларец дом (№ 29). Поселившись там в 1901 году, весь второй этаж Иван Евменьевич отвел под галерею.

Вот из ее окна наведавшийся к Цветкову Петр Николаевич и залюбовался открывающимися оттуда видами, заметив вслух, что неплохо было бы тоже поселиться в этом живописном московском уголке.

Цветков затею горячо поддержал. И даже указал на соседний участок, наполовину занятый каким-то невзрачным строением. Правда, пока Петр Николаевич прикидывал в уме, подо что можно было бы приспособить этот трехэтажный, с маленькими оконными отверстиями «ящик», Цветков вытянул из него обещание, что новостройка тоже будет «в русском стиле».

Торг с землевладельцем попортил Перцову много крови. Но Петр Николаевич за ценой не постоял. Поэтому переговоры завершились для него полной «викторией». Купчую покупатель оформил на свою жену — Зинаиду Алексеевну, урожденную Повалишину. Так что формально новое приобретение принадлежало ей. Поэтому нет ничего странного, что ныне на строении висит охранная доска, на которой написано: «Памятник архитектуры. Доходный жилой дом З.А. Перцовой».

Материализация мечты.
Проектирование — наиважнейший, определяющий все дальнейшее этап пришелся на зиму 1905-1906 годов. Дом предстояло возводить в непосредственной близости от храма Христа Спасителя и Кремля. Так что не только обещание Цветкову, но и само местоположение, как говорится, обязывало.

Вкратце, замысел Перцова сводился к следующему: по форме будущая постройка должна отвечать «духу и преданиям Москвы», а по функции — представлять собой комфортабельное, отвечающее самым современным требованиям жилье. Чтобы, как говорится, и семью коммунальными благами не обделить и доход от сдачи квартир получить!

Отец российского бренда.
Сегодня все сразу вспоминают про «Калашников». А те, кто поспокойней, — про матрешку. Так вот! Как живописец Малютин корифеям из жюри, может, в классе и уступал. Но именно он в начале прошлого века художественно осмыслил, оформил в эскизе и лично расписал первую матрешку. То есть, иными словами, внес решающий вклад в ее появление. Чем в плане создания доброго и вечного достиг весьма немногим доступной высоты.

Как это Малютину удалось создать такую характерную, нарядную, что называется «с сюрпризом» вещь, остается творческой тайной. Но главное, что результат говорит сам за себя. Вот уже второе столетие, вместе с водкой, икрой и уверенно потеснившим балалайку «калашом», матрешка прочно возглавляет в мировом рейтинге первую пятерку российских сувениров, благодаря которым нашу страну легко опознают даже на самых отдаленных островах Папуа — Новой Гвинеи.

Художественное оформление «дома Перцова» стало еще одной творческой удачей Сергея Васильевича, отмеченной его «фирменным» знаком. Ведь достаточно внимательнее вглядеться в его теремковое «детище», чтобы обнаружить, что в своих главных, основополагающих чертах оно вполне сродни матрешке. Ибо столь же оригинально, красочно, полно тайн и сюрпризов. И совершенно в стиле «a’la Russ».

Словом, это было именно то, чего Перцов ждал и добивался. Отсюда понятно, почему выбрав малютинский проект, Петр Николаевич попросил лишь немного, с привязкой к имеющемуся плану его доработать. Да и то — в духе эскиза самого же Малютина, который тот набросал еще в процессе подготовки к конкурсу.

В итоге, окончательный вариант полностью удовлетворил Перцова. Вот как в своих так и неизданных 500-страничных воспоминаниях, что ныне бережно хранятся у его внука Дмитрия, он описал главное в проекте: «С.В.взял в нем за основу существующую постройку (тот самый «трехэтажный ящик с небольшими окнами»– прим. авт.)…, нанес на него четвертый этаж с большими окнами комнат-студий для художников…, пристроил к нему по набережной четырехэтажный особняк и по переулку — особый отлетный корпус со стильно разработанным главным подъездом, богато покрытым майоликовой живописью. Все здание завершалось высокими отдельно разработанными крышами, а стены и фронтоны дома были богато украшены пестрой майоликой».

Особую роль в доходной части строения Петр Николаевич отводил верхнему этажу. Здесь у него деловой расчет уступал место мечте. А все из-за любви к искусству. Потому как человек этой сфере не чуждый, Перцов был в курсе наступавших в ней перемен.

Искусство современной ему России действительно переживало новый этап. Из «Золотого века» Пушкина и Тургенева оно стремительно вступало в «Серебряный век». Классика, академизм становились лавровыми венками вчерашнего дня. Менялась жизнь. Менялось поколение творцов. В литературе, музыке, живописи, театре шел напряженный поиск новых форм и языка.

Перцову хотелось по-своему поддержать этот поиск. Отсюда и родилась у него идея обустройства под крышей своего дома некой «коммуны для художников», где при довольно скромной арендной плате условия работали бы не на прибыль, а на талант.

В свете всех подобным образом поставленных задач проект вырисовывался такой, что было, над чем голову поломать. Поэтому первым делом Перцов привлек к делу городского архитектора Н. Жукова, безусловно, лучшего специалиста для создания общего домового плана с привязкой к данному участку земли.

На еще более «головоломную» работу — составление «оформительского проекта» Перцов объявил закрытый конкурс. Причем опять же за ценой не постоял, установив победителям две премии: соответственно в 800 и 500 рублей — бешеные, по тем временам, деньги.

Жюри тоже подобралось под стать. Что ни имя — живой классик. Из художников, к примеру, В.М.Васнецов-старший, В.И. Суриков, В.Д. Поленов. Из архитекторов — Ф.О.Шехтель, ведущий, между прочим, московский мастер стиля модерн.

Первую премию присудили А.М. Васнецову — живописцу, графику, археологу и младшему брату члена жюри. Восемьдесят целковых, соответственно, тоже. Но проект победителя Перцова не удовлетворил: он нашел его шаблонным. И пользуясь своим правом решающего голоса, отдал предпочтение обладателю второй премии, поскромнее.

Им стал художник Сергей Васильевич Малютин.

Поверь глазам своим!
Сегодня все это — и выходящий ныне фасадом на набережную четырехэтажный «семейный» особняк под островерхой крышей, и протянувшаяся за ним вдоль Саймоновского проезда доходная часть дома с подчердачными комнатами-студиями, и заворачивающий в Курсовой переулок «отлетный» корпус — не сон, а явь. Но тогда, на предстроительной стадии Малютин весь этот единый ансамбль для пущей наглядности смакетировал в пластилине. А уж затем закипела сама стройка. Причем, в таком лихом темпе, которому сегодня могут позавидовать даже нынешние соседи из Мосстроя (дома № 5 и № 7).

Впрочем, судите сами.
Строительные работы под руководством инженера Б.Н. Шнауберта начались в середине лета 1906 года. А уже в конце сентября постройка освободилась от лесов. Штукатурно-малярные работы и настилка полов продлились до марта 1907 года. После чего, сложнейший по архитектуре дом в сказочно-былинном стиле был фактически готов к сдаче.

Получается, что на все, про все ушло примерно одиннадцать месяцев. Столь сжатый срок явился результатом прекрасной организации работ, в которых роль главного «мотора» сыграл сам Перцов. Он целыми днями носился по этажам, вникал в малейшие детали постройки, не оставляя без личного надзора ни одного рабочего места, не упуская ни одной детали. «Во всем доме, — вспоминал потом Петр Николаевич, — не было допущено деревянных перекрытий. Проводка электричества устроена вся скрытая, равным образом замаскированы все водопроводные и канализационные трубы».

Способов удостовериться ныне в том, что темпы, эстетика и качество на этой сложнейшей в архитектурном отношении стройке шли рука об руку, много. Самый простой — убедиться собственными глазами, скажем, осмотрев упомянутую Петром Николаевичем майоликовую живопись на фасадах. По совету Малютина он доверил изготовление майолики молодым художникам Строгановского училища. В ту пору их артель под уютным названием «Мурава» дышала на ладан. Ребята в своей массе были иногородними. А значит, в основном, лишенные поддержки близких. Да еще в последнее время сидели без заказов. Словом, «фирма», как никогда, была близка к ликвидации. Поэтому, связавшись с«Муравой», Перцов сильно рисковал. И вообще, вся затея больше попахивала благотворительностью, нежели расчетом.

Но ведь полностью себя оправдала! Молодые художники исполнили заказ в срок. С точным воспроизведением рисунка и раскраски, сработав при этом, что называется, на века. Что, вобщем-то, подтверждают и нынешние специалисты по реставрации. Поих заверениям, за более чем столетний период существования этих полотен ни одного случая повреждения глазури не наблюдалось.

Секретные интерьеры.
Увы! Заглянуть сегодня внутрь дома Перцова совершенно невозможно. Потому что стильный подъезд доходной части строения «украшен» табличкой, из которой явствует, что ныне в охраняемом государством памятнике архитектуры располагается производственно-коммерческое управление по обслуживанию дипкорпуса.

Так что вход посторонним, то есть нам с вами, запрещен. Поэтому снова придется прибегнуть к неопубликованным воспоминаниям Петра Николаевича. Вот как, по его словам, обустраивалась семейная часть дома, то есть та самая, под острой крышей особняковая часть, что и поныне выходит на Пречистенскую набережную: «Отделка нашей квартиры захватила часть лета 1907 года. Салон с панелями и хорами изкрасного дерева, спальную с нишей и восточную курительную комнату отделывал мебельщик Коршанов, астоловую русского стиля, как и вестибюль, и лестницу, — кустари, выписанные С.В. из Нижегородской губернии. С.В.лично руководил резьбой стен, арок, наличников, столовой мебели и всеми работами по отделке комнат. Стены столовой резались из дуба, а арки, наличники и карнизы — из березы. Посудный лифт для спуска кушаний из кухни в буфет при столовой был обделан в виде изразцовой майоликовой печи. Столовая вышла строго стильной. Половина салона от входа с площадки лестницы отведена под кабинет. Красивы вышли хоры с библиотечными на них шкафами и широким под ними камином. В большом окне ниши вставлено цветное, исполненное Строгановским училищем по рисунку Врубеля стекло с изображением «Въезда победителя». Картина Малявина «Мужик» была вделана в стену над письменным столом. Под широким, во всю стену, трапецеидальным окном с зарисованными цветами и арабесками стеклами стояла дубовая, с резьбой, скамья. Березовая резная арка с резным окошечком отделяла от столовой «Думку», на стене которой против арки висело большое синее полотно Рериха «Заморские гости». В общем, вся отделка первого и второго этажей с соединяющей их лестницей была интересно задумана и любовно выполнена под непосредственным руководством С.В. Малютина, проявившего не только массу вкуса, но и много практичности».

Все же, согласитесь, как хорошо, с какой теплотой и любовью описывает свое «семейное гнездо» Петр Николаевич Перцов!

После этого так и подмывает поискать ответ на целый ряд вопросов. Например, в каком состоянии все это резное, изразцовое, большой художественной ценности великолепие ныне находится? Кто им пользуется? И как?

«Уходящая натура».
Не ушла ли она совсем? Впрочем, «кто» конкретно — понятно из вывески. А вот зачем столь ценный памятник архитектуры отдан обслуживающим дипкорпус хозслужбам, остается только гадать. Оптимистичная версия: для пользы дела. В смысле: даешь образцовое обслуживание дипкорпуса в сказочно-былинной обстановке.

Версия пессимистичная: обстановка вообще ни при чем. Поскольку очень уж тревожно кочует из одного путеводителя в другой одна и та же унылая фраза: «Хорошо сохранились в первоначальном виде вестибюль и широкая лестница». А что все остальное? Сохранилось «кое-как»? Или вообще «никак»?

Получить ответ на месте решительно не у кого. Разве что у охраны. Но только что-то подсказывает, что она отчасти для того и поставлена, чтобы было проще на подобные вопросы не отвечать.

Ведь в чем главная прелесть любого пропускного режима? А в том, что так сподручнее держать под ведомственной пятой то, что, по большому счету, подведомственно только одной инстанции — обществу. Хорошо хоть, не все под этой гигантской пятой помещается. Поэтому нам снова и снова придется обращаться к«увернувшимся» от нее документам, воспоминаниям, свидетельствам.

Итак, согласно им, самые первые постояльцы въехали в «дом Перцова» в мае 1907 года. Тогда же пространства «под» и «над» наемным жильем стали интенсивно обживаться искусством. Наверху, под самой крышей, поселились художники. А в подвале одну часть помещения заняло хранилище картин, другую же облюбовали мастера Московского художественного театра. При этом покидать свою основную сцену в Камергерском переулке мхатовцы не намеревались. Там им вполне хватало места не только для репетиций и представлений, но традиционных актерских посиделок после спектаклей. Или, как почти сразу же их стали называть, — капустников. Говорят, появилось это название в связи с тем, что поначалу проводили их в основном во время Великого Поста, когда самым распространенным блюдом у россиян становился пирог с капустой.

Забавно, но получается, что отчасти именно постная еда положила начало веселому, типично клубному (т.е. исключительно в собственном «мхатовском» кругу) времяпрепровождению: с перекусом, разговорами и обязательным розыгрышем сценок, в которых остроумно пародировалось и вышучивалось все то, чем жил МХТ на своей главной сцене.

Не было бы счастья, да несчастье помогло.
Случилось оно в 1906 году, когда великие основатели и руководители МХТ — Константин Сергеевич Станиславский и Владимир Иванович Немирович-Данченко крайне нерасчетливо затеяли большие гастроли по Европе. В Берлине вдруг выяснилось, что продолжать их абсолютно не на что. Зрители принимали московский театр «на ура». А денег, тем не менее, нехватило бы даже на обратную дорогу. Да и что ждало театр по возвращению домой? Банкротство, роспуск труппы, распродажа с молотка всего, включая фирменный занавес с изображением знаменитой чеховской чайки.

Корифеи были в ужасе. Дело спасли два человека, два путешествующих за театром приятеля. Это были выпускник Московской практической академии коммерческих наук Никита Балиев и его дальний родственник — знаменитый московский денди Николай Тарасов.

Никита, в совершенстве владевший сразу несколькими европейскими языками, был сыном весьма состоятельного екатеринбургского купца. Николай материальных затруднений вообще никогда не испытывал. За ним стояло высокорентабельное семейное предприятие «Товарищество мануфактур братьев Тарасовых». Унаследованная доля позволяла Николаю ни в чем себе не отказывать. Он не пропускал ни одного светского мероприятия. Гонял на самом большом, самом мощном в городе лимузине. Щеголял в костюмах, сшитых на заказ в Париже. И деликатно скрывал марку мужских духов, которые, по слухам, ему доставляли прямо из Лондона.

При этом, к уровню личного потребления нынешних российских богатеев, вкладывающихся в шикарные яхты и многомиллионную лондонскую недвижимость, Николай Тарасов не стремился. Более всего он любил хорошее искусство. И на этом поле предпочитал поддерживать отечественное.

Словом, без выдвижения каких-либо условий Балиев с Тарасовым сразу же предложили Немировичу-Данченко сумму, которая, по крайней мере, на ближайшее время, решала все финансовые проблемы МХТ.

Богатые люди — особые люди.
В результате, театр был спасен. На правах влиятельного пайщика Тарасов вошел в его директорат. Балиева же Немирович-Данченко сделал своим секретарем. Пылкий поклонник МХТ, друживший со многими его актерами, Никита скоро добился того, что его приняли в труппу. Однако актерская судьба у него как-то не сложилась. Балиев играл лишь эпизоды. А самой запоминающейся работой стала роль Хлеба в спектакле «Синяя птица». Там его «колобковая» фигура и столь же добродушно округлая, с лукавыми глазами-щелочками физиономия оказались удивительно к месту.

Зато на мхатовских капустниках Балиев просто блистал. Он оказался прирожденным конферансье. Писал искрометные, полные неподражаемого юмора тексты. И сам же их ставил. Его режиссуре в капустниках подчинялись даже Станиславский с Немировичем-Данченко.

Словом, очень быстро стало ясно, что подлинный дар Балиева не драматический, аэстрадный. И применение ему нашлось очень скоро: когда в труппе МХТ созрела идея организовать для себя нечто вроде закрытого актерского клуба. А к делу вместе с Балиевым подключился Николай Тарасов.

Не будем ханжить!
Изначально будущий проект представлялся последнему как некое закрытое кабаре, где было бы удобно собраться вместе, приятно проводить время в обществе актеров и ухаживать за хорошенькими барышнями. Балиев, скорее всего, думал втом же направлении. Но больше с точки зрения организации театрализованного действа. При этом оба совершенно четко осознавали, что все остальные мхатовцы жаждут «царства привольной и красивой шутки». Причем исключительно в собственном, лишь слегка расширенном избранными гостями кругу. То есть как можно подальше от широкой публики.

По следам легенды.
Искомое компаньоны нашли как раз в «теремковом» владении Перцова. Это было небольшое, но уютное подвальное помещение. Поначалу, не вникнув, Петр Николаевич предложил будущим арендаторам пользоваться для входа парадным подъездом. Но ни этот вход, ни следующий за ним роскошный — в лепнине и росписи холл, куда спускался отделанный темным деревом и зеркалами лифт, не произвели на гостей ровно никакого впечатления. Они предпочли другой, весьма укромный лаз со стороны Курсового переулка, на пороге которого у ведущей вниз довольно мрачноватой лестницы их ждало легкое потрясение. Потому что когда сопровождающий отворил узкую, готической формы дверь, навстречу им из темноты стрелой вылетела летучая мышь.

Многие до сих пор считают это легендой. Но факт остается фактом. Мхатовский ночной кабачок почти сразу же обрел имя, которое прилипло к нему намертво. А все потому, что многое совпало. И в двуликости типажа этой странной не то птицы, не то зверюшки. И в полуночном образе вне театральной жизни: дневные и вечерние часы у артистов самые занятые. Да и вообще, таинственная ночь, противостоящая рассудочному, уныло-прозаическому дню, издавна слыла союзницей художников. Не даром же, когда у кабачка появился гимн, в нем были такие слова: «Кружась летучей мышью/ Среди ночных огней,/ Узор мы пестрый вышьем/ На фоне тусклых дней».

В открывшемся 29 февраля 1908 года, то есть в «лишний» Касьянов день, клубе изысканный узорчатый орнамент действительно имелся. Он украшал стены, от пола до потолка расписанные художниками К. Сапуновым и А. Клодтом. Все же остальное отличалось сдержанной простотой. И тем иронично, в пику кичливой роскоши, принятой в тогдашних других салонах, говорило о своей особости. Взять ту же мебель! На всю длину подвальчика стояли тяжелые некрашеные столы. Вокруг крепко сколоченные скамейки, на которых теснилась ночная братия. Обстановка скорее напоминала мастерскую художника, чем «тайнюю вечерю» театральных звезд. О профессиональной принадлежности говорила лишь маленькая сцена. Но и ее «демократизировала» находящаяся напротив буфетная стойка. Официантов в кабачке не было. Каждый подходил к стойке, отбирал себе на тарелку бутерброды, оставлял деньги и возвращался к общему столу.

Дураки дурачатся естественней.
А умные — искусней. Крайняя закрытость «Летучей мыши» стимулировала всеобщее смакование. Про те же «простые, но вкусные домашние закуски» судачили по всей театральной Москве. В разговорах фигурировали поджаренные на костном мозге гренки из черного хлеба, на который укладывались ароматнейшие анчоусы. Относительно, собственно, того, что происходило на самих «ночниках», то не допущенная на них публика ощущала себя словно провинциальная дамочка из записных книжек Ильфа. Помните, та самая, что «свято верила, что где-то там далеко-далеко за горами существует неслыханный разврат».

Что-то, конечно, было. Например, у того же Ивана Алексеевича Бунина в его рассказе «Чистый понедельник». Там «заселенная» им в «дом Перцова» главная героиня попадает в «Летучую мышь». И что же там видит? А то, что актеры с бойкими выкриками и припевами изображают нечто будто бы парижское. Но главное: «большого Станиславского с белыми волосами и черными бровями и плотного Москвина в пенсне на корытообразном лице», которые «с нарочитой серьезностью и старательностью, падая назад», выделывают под хохот публики отчаянный канкан...

Героиня и ее визит в «Летучую мышь», — безусловно, литературная фантазия: кто бы эту постороннюю девушку туда пустил. Иное дело сам Иван Алексеевич: у него шансов было поболее. Да и воспроизведенные в сценке детали выдают острый глаз очевидца, который собственными глазами наблюдал то, что один из тогдашних пронырливых репортеров назвал «шутками богов».

Шутки шутками, но благодаря актерской потехе, в «перцовском подвале» великий МХТ получил весьма полезную для творческого развития возможность заглянуть на себя в«кривом зеркале» пародии. А из этого, в свою очередь, родилась и шагнула к широкому зрителю вся отечественная театрализованная эстрада.

Но об этом читайте в следующем номере.

The Directory
Бизнес-это просто
20 июля, в самом сердце столицы в интерьерах премиального ресторана PESHI состоялось главное мероприятие в сфере бизнеса.
Комедия “Трое в океане”
ПРЕМЬЕРА15 сентября
Театриум на Серпуховке
Комедия “Трое в океане”
KAZNA
Экс-солистка группы «ВИА Гра» поздравила с выходом клипа певицу KAZNA
24 апреля Vegas City Hall: московский гала-концерт «Eurovision-2019» соберет рекордное количество участников за всю историю российских pre-party
24 апреля в Москве, в концертном зале VEGAS CITY HALL, пройдёт традиционная российская pre-party и большой гала-концерт самого популярного международного песенного конкурса Евровидение. Девятая по счету московская вечеринка станет самой масштабной за всю историю российских pre-party и побьет сразу несколько своих собственных рекордов.
BRUSNIKA
«BRUSNIKA» - фестиваль Всероссийского уровня будет проходить в 2022 году и соберет большое количество интересных компаний и брендов, профессионалов своего дела в сфере красоты, моды и таланта. Косметические компании, аксессуары, креативные мастера, модные дизайнеры и стилисты, модельные школы и творческие мастерские.
«Неисправимый лгун»
Ярким и запоминающимся зрелищем получился спектакль «Неисправимый лгун» по комедийной пьесе талантливого хорватского драматурга Миро Гаврана.
Рискнём
Новый трек Миры уже доступен для скачивания в iTunes и Apple Music
Что делать, если вы заблудились в лесу
Лес – это таинственное и прекрасное место, но не столь безопасное, как нам кажется. В лесу с легкостью можно заблудиться. Оказаться в такой ситуации можно как светлым днем, так и темным вечером, что только больше огорчает. 
Зачем нужны спреи для лица
Спреи для лица — недооцененный продукт в мире ухода за кожей
Инесса
Способности к музыке присутствуют в каждом человеке с того самого момента, как он появился на свет.
©2018 Радиус Города