Мужчины: Соловьев Владимир
№1(31), январь 2008
беседовала: Ева Васина
Концепция жизни человека, которому очень интересно жить...
На фото: Соловьев Владимир
Телеведущий, журналист, писатель, 44 года.
Владимир, что для Вас есть время?
Время для меня — это категория зла. Оно отличает замысел от его воплощения, отделяет поступок от возмездия. Если бы не было времени, как его нет в высших сферах, тогда не было бы и зла как такового. Потому что если ты делаешь что-то плохое и тебе тут же дают по голове, то ты тридцать раз подумаешь. А время — это отсроченное наказание или благодарность. Если бы люди за добрые дела моментально получали благодарность, они, наверное, не захотели бы делать зло? Поэтому время — это категория зла.
Которым, тем не менее, нужно уметь управлять?
Да, и я им управляю. То есть я минимизирую зло. Я загоняю себя в постоянный цейтнот, хорошо понимая, что отоспаться смогу в отпуске или другой жизни. Поэтому постоянно себе ставлю невыполнимые задачи, и огорчаюсь, когда они по каким-то причинам, действительно, оказываются невыполнимы.
Поэтому Ваша жизнь так активна — съемки, эфир, книги и даже запись музыкальных дисков?
Мало того, я каждый день встаю в пять тридцать утра, пробегаю пять километров, потом еду на радио, после этого в спортзал, там тренируюсь, а вечером провожу много встреч. А дальше — в зависимости от того, какой день недели — либо вечерний эфир на телевидении, либо бизнес. Мне очень интересно жить. Такой период жизни. Когда-нибудь он пройдет.
Вы живете по плану?
У меня нет жизненного плана, но есть ряд устремлений. Я не могу сказать, что через пять лет я буду делать что-то одно, а через десять лет нечто иное. Нет. Мне просто хочется каждый новый день быть чуть лучше, чем вчера. Чтобы мои близкие были более счастливы.
«Чуть лучше» предполагает какой-то идеал?
Предполагает внутреннее развитие. Идеал же подразумевает конечную точку. А я не думаю, что есть конечная цель. Есть движение. Но в совершенстве нет идеала как такового, есть просто глубина познания себя.
Неужели Вы живете в идеальной ситуации и Вам все нравится?
Да, я живу в абсолютно идеальной ситуации. Мне не всегда все нравится. Как любой творческий человек, я, как правило, недоволен тем, что делаю сам. Неким конечным продуктом. Постоянно думаю, что могу сделать это еще лучше. Но я, конечно, абсолютно счастливый человек, потому что живу с женщиной, которую люблю, у меня дети, которых боготворю, здоровые счастливые родители, и со всеми я могу ежеминутно общаться. А главное, я занимаюсь любимым делом. Я всю жизнь испытывал огромное удовольствие от своей работы. И если мне что-то не нравилось, я оттуда уходил. Не вижу смысла тратить свою жизнь и заниматься неинтересными для себя вещами. Мне нравится быть в эфире, общаться с людьми, писать книги.
Скажите, а Ваша книга «Евангелие от Соловьева», вероятно, вызвала споры в церковной среде? Название могло оскорбить чувства верующих.
В церковной среде книга как раз-то и не вызвала негатива, потому что те, кто ее читал, отметили, что она написана с большим уважением к христианской традиции. Однако я часто сталкиваюсь с тем, что многие советские, именно советские люди боятся слов. Они не умеют работать с этой темой. Им кажется, что религия — это что-то жестко табуированное, существующее помимо них, как некий незыблемый плод, — его нельзя трогать. Как труп Ленина в мавзолее. Они не понимают, что религия требует живого пытливого ума. Это взаимный процесс познания. А люди почему-то начинают кричать с пеной у рта, что тебе можно, а что нельзя. Хотя кто им дал право определять это?
Однако, открыв книгу, я на первой же странице нашла нелицеприятный образ священника, попа, как Вы его назвали, с которым Вы встретились около Думы. И Вы сочли нужным перенести этот образ на страницы.
О да! Я счел нужным сделать именно это (сарказм). Это же литературное произведение. В этом большая проблема многих людей: вчера открыв для себя веру в Бога, до этого долгие годы будучи комсомольцами, они по-прежнему переносят партийную нетерпимость и на область веры.
Вас беспокоит этот вопрос?
Абсолютно наплевать. Вы даже себе представить не можете, до какой степени. Количество дураков, которые высказывали свою точку зрения на мою книгу, — феноменальное. Главное, чтобы каждый из них не забыл купить ее в магазине.
Так это коммерческий продукт?
Для издательства — да. А я продаю на стадии написания и получаю очень высокие гонорары. Но это хорошая литература, кроме всего прочего. Здесь, конечно, не моя точка зрения, потому что было бы глупо так говорить. Это мнение людей, которые мне важны — Веллер, Маргулис и многие другие. Люди, что-то понимающие в слове.
Говорят, что хорошие книги диктуются свыше.
Это правда. Здесь другой вопрос: какие книги считаются хорошими. Вряд ли при жизни писателя хотя бы одна книга была названа хорошей. В этом всегда проблема. В какой-то момент ты пишешь книгу, но уже понимаешь, что она пишет сама себя. Я, например, не очень хорошо помню все сюжетные линии своих книг. Я, кстати, написал еще одну книгу, которая выйдет в середине января. Называется «Путин — путеводитель для неравнодушных». Так что у меня много интересов.
Как Вы считаете, у Вас есть литературный талант?
Не мне судить. Что бы я ни думал на эту тему, всегда найдется кто-то, кто скажет, что это нескромно, или: «Хм, что он себе позволяет!». Только время расставит все по своим местам. Учитывая, что большими тиражами может продаваться любая чушь, начиная от Робски и заканчивая Собчак. Любая пошлость. Знаете, все эти «собски» (если единым термином) могут продаваться и будут продаваться. Люди читают все, что угодно. А высокая литература продается крайне незначительными тиражами. Поэтому тираж здесь не является критерием. Для меня важнее мнение людей, которые что-то понимают в искусстве.
На одном из сайтов Вас характеризуют как набожного, верующего человека.
Ну это идиотизм. Что значит набожный? Я не очень хорошо понимаю. Слушайте, не читайте это в Интернете! Там, как правило, за меня люди пишут такую ерунду. Я иногда сам читаю и удивляюсь, думаю: какая же чушь.
И все же для названия книги Вы выбрали именно слово «евангелие». Почему?
А в чем проблема? Существует евангелие от палача, например. Слушайте, это греческий язык, всего лишь. Это книга о пришествии антихриста, религиозная тема. То есть в этой книге Соловьев и Билл Гейтс являются апостолами антихриста.
И что же для Вас антихрист?
В книге четко об этом написано. И для того, чтобы ее написать, я несколько лет очень серьезно изучал соответствующую литературу. Именно поэтому она мне так легко далась.
Не боитесь заигрывать с темными силами?
С темными силами заигрывать могут либо молоденькие девочки, увлекающиеся готикой, либо законченные идиоты. А я не отношусь ни к тем, ни к другим. Я просто серьезно изучаю материал. В разных монотеистических религиях мне встретился ряд интересных моментов, и я описал их в литературном произведении, которое называется «Хроники второго пришествия». Оно состоит из лучших отрывков «Евангелие от Соловьева» и «Апокалипсиса от Соловьева». Эта книга написана в традиции апокалиптической литературы, но переложена на современный русский язык. Все, что там написано, подтверждено религиозной литературой. И все знамения там присутствуют.
То есть у Вас можно предполагать провидческий дар?
Но опять же не мне судить. Это категория, которая вряд ли напрямую относится ко мне. Здесь лучше спрашивать моих друзей. Им кажется, что да.
Может быть, поделитесь Вашими прогнозами? Что нас может ожидать после выборов?
Я думаю, нас ждут очень непростые времена.
Сейчас тоже сложные времена…
Сейчас очень простые! А чего сложного? Страна на подъеме, рост благосостояния, люди жалуются, но забыли, что было десять лет назад, когда не было зарплаты и нечего было есть. Сейчас стали жить существенно лучше. Человек, особенно российский, всегда недоволен. Конечно, хочется почирикать, но чирикать-то можно сколько угодно. У нас все жалуются, что нет свободы. Но за это никого не сажают. Просто когда слишком долго все идет очень гладко, а восемь лет у нас относительный подъем, внутри я слышу тревожные колокольчики. А основная проблема, которую я вижу в стране, — это оторванность власти от народа и ее раковая опухоль — коррупция. Маленький человек, а это обычный россиянин, не может найти в России справедливость. Нет справедливости. Не работает судебный механизм и так далее.
Думаете, так будет всегда?
Не знаю. Я не имею права думать, что так будет всегда. Я обязан делать все возможное, чтобы так не было. И мне говорят: «Зачем ты это делаешь, ты что, не понимаешь?» Понимаю. Но сражаться надо всегда. Хотя я понимаю, что в любой момент могу оказаться либо на том свете, либо в тюрьме. Я не гламурный журналист, и беру на себя смелость бороться с пороками, где бы они ни находились — в судебной системе, в депутатском корпусе, в милицейской среде.
Ваша жизненная позиция предполагает поддержку? «Один в поле не воин».
Глубочайшее заблуждение. Нет. Она предполагает личную смелость и неангажированность. Это то, чего люди не понимают. Просто если я вижу, что Путин делает что-то хорошо, я говорю «Путин молодец», но если он делает что-то плохо, я тоже говорю об этом.
И Вам за это ничего не бывает?
Когда-нибудь будет. Мне за это постоянно что-то бывает, и поэтому на меня регулярно пишут заявки в прокуратуру люди, на которых я, скажем так, «нарываю» материал и его оглашаю.
Отлучить от эфира Вас не пытаются?
Пытаются. Регулярно. И когда-нибудь это обязательно случится. И не потому, что это насильно кто-то сделает, а просто потому, что объективно каждый журналист проходит свой пик и становится потом неинтересен. Это нормально. Я к этому отношусь совершенно спокойно.
У каждой эпохи свои законы и фавориты. А если бы можно было выбирать, в какое время Вы хотели бы жить?
В любое, где есть перемены. Я по своей природе не мещанин, мне интересно жить там, где есть вызов времени. Мне не хотелось бы родиться в революцию семнадцатого года. Уж больно печальный сюжет.
Зато какие перемены!
Но это победа зла. А хочется идти хотя бы на полшага в добро, а не в кровь.
А если оказаться в будущем? К примеру, ученые-криологи обещают такую возможность — они замораживают тела с целью оживления. Что вы об этом думаете?
Неинтересно! Мне 44 года и, будучи замороженным в этом возрасте, я войду в другую жизнь со своим предыдущим опытом. У меня будет потеряно несколько веков знаний. Я не буду понимать эту жизнь. Это очень скучно — не понимать жизнь. Вообще находиться в потоке, в ощущениях для меня очень важно.
Время — это еще и процесс старения. Вас не пугает старость?
А что плохого в старости? Я могу видеть людей в разном возрасте. В нашей семье никогда не было стариков и старух. Вот мой дед скончался в возрасте 80 лет, но он все равно был крепкий, умный, интересный. Все люди в моей семье — мама, бабушка, дети — очень любознательные, им все интересно. Старость для женщины наступает, когда она делает пластическую операцию. Тогда понятно, что ее этот вопрос мучает. А когда человек проживает любой возраст с чувством уважения к возрасту и к себе — это не старость. Это осень, взросление, понимание жизни. Старость всегда печальна, когда она вызывает щемящее чувство немощи. Вот это страшно. Немощным быть не хочется, а чтобы этого избежать, надо мало пить и много заниматься спортом. Но никто от этого не застрахован. И тут начинает работать сила духа. Во многих страшных критических ситуациях от нее многое зависит.
Кстати, о силе духа. Я читала Вашу книгу о том, как вы похудели. Фантастика!
Это было давно написано. И после этого я еще сильнее похудел. И для этого нужна мотивация, сила воли. Мне хотелось быть в лучшей физической форме, изменить свой образ. А еще мне хочется до упаду плясать на свадьбе своих правнуков.
Как Вы считаете, Вы — успешный человек? Каковы Ваши личные критерии успеха?
Ну, очевидно, да, успешный. Существуют некие формальные признаки успеха, и я им, бесспорно, соответствую. А мои личные критерии в том, что я спас довольно большое количество людей от смерти и от нищеты. Не зря прожил свою жизнь. Кроме того, что еще и дал жизнь шестерым детям.
Достойный пример для подражания. Как Вы их воспитываете?
Никогда не надо себе врать и делать вид, что ты жертвуешь чем-то ради детей. Дети никогда этого не поймут. Ты не должен ничего приносить в жертву детям. Если ты любишь детей, проводи с ними время, если тебе с ними интересно, будь с ними. Говори с ними, уважай их. Но не надо делать им одолжения. Воспитание детей — это колоссальный труд, особенно со стороны моей жены. Для меня же это постоянное удовольствие. Я, к сожалению, очень много работаю, поэтому не так много времени уделяю детям, как хотелось бы.
Владимир, Вы достигли такого уровня...
Какого? Ой, слушайте, я обычный журналист. У меня нет званий. Да, меня наградили «Тэфи», хотя я всегда был против. И вообще прохладно отношусь к Академии, вежливо критикуя ее. Я — Соловьев, понимаете? В этой жизни я был удачливым бизнесменом, советским ученым, преподавал и работал в Америке, и был очень успешным.
А через десять лет кем Вы себя видите?
Высоким блондином, два метра ростом, голубые глаза. (Смеется.)