Мужчины: Костомаров Роман
№9(52), сентябрь 2009
беседовал: Александр Олешко
Талантливые люди талантливы во всем. И когда олимпийский чемпион, чемпион мира и Европы становится актером, мы ждем от него многого. А чего ждет от себя он сам?
На фото: Костомаров Роман
Скажи, пожалуйста, Роман Костомаров — звезда?
Даже не знаю…
Ты ведь человек, который то и дело появляется на страницах журналов, которого знают по имени и фамилии, идентифицируют по внешности.
Когда про меня говорят: «У нас в гостях звезда…», я отвечаю: «Звезды на небе». Меня просто выворачивает, когда я это слышу. Это же так пошло! Я бы тоже перефразировал, к примеру, «известный человек». Звезда — это звучит как-то нескромно и неправильно.
А ты в детстве думал, что когда-нибудь тебя будут знать не только твои родственники, друзья, но и какие-то третьи лица? Знаешь, есть такое выражение: «Слава — это когда тебя знают даже те, кого ты не хотел бы знать».
В детстве я, наверное, вообще об этом не думал. Тогда все ограничивалось размышлениями о том, как стать успешным спортсменом, добиться чего-то, ездить по миру, выступать в разных странах, но не для того только, чтобы стать популярным, известным.
Ты выполнил какую-то намеченную самим собой программу в спорте? Если смотреть не с точки зрения того, что у тебя есть множество званий, титулов, всевозможных регалий, а согласно твоим внутренним ощущениям?
Я думаю, скорее всего, да. Можно было бы продолжить спортивную карьеру, но если ты честен с собой, то прекрасно отдаешь себе отчет, что всему свое время. Конечно, со временем привыкаешь к тем эмоциям, ощущениям, которые испытываешь на соревнованиях, и вроде хочется продолжения. Но есть здравый смысл, и ты понимаешь, что это все не вечно, и рано или поздно придется уходить, потому что надо давать дорогу молодым.
Дорогу молодым! Меня всегда это умиляло, когда красивый молодой человек говорит: «Ну, пора уступать место…»
Да тут дело больше во мне, а не в том, что я думаю о ком-то. Просто не хочется в какой-то момент споткнуться, потерять то или иное звание.
А то, что тебя стали приглашать сниматься в кино и сериалах, — это для тебя адреналин, страх, испытание, авантюра, радость?
И авантюра, и радость, и эксперимент — все в одном флаконе. На самом деле, это было неожиданно для меня, неожиданно само предложение и то, что съемки продолжаются. Снялся в одной картине, сейчас начал сниматься в другой. Конечно, это приятная неожиданность, не знаю, что из этого получится…
Погоди, а разве картины было две?
Сериал я не считаю.
Как это? Почему?
Это была отдельная история, которая не произвела на меня большого впечатления.
То есть ты к съемкам в сериалах относишься с иронией?
Скажем так, это немножко не те фильмы, которые хотелось бы видеть на экране со своим участием.
Стопроцентно банальный вопрос о проекте «Ледниковый период». Мне, как зрителю, он подарил восторг. Я открыл в тебе не спортсмена, а прежде всего, творческого человека, очень смелого. (Я тебе в процессе интервью периодически буду изливать свой восторг.) Но что он дал мне как зрителю понятно, а тебе?
Некоторые программы, действительно, у меня вызывали какой-то восторг, огромное удовлетворение, мне было приятно на это смотреть. Не так часто, когда смотришь на себя со стороны, сам себе нравишься.
То есть ты не любишь на себя смотреть?
Нет, не особенно.
А у тебя есть коллекция записей собственных выступлений?
Естественно. Это все делала мама, записывала на видеокассеты, и они, разумеется, еще сохранились.
А мама по отношению к тебе как к фигуристу строга? Моя мама, например, меня долго не признавала, говорила: «Это детство, это скоро пройдет». И нужно было многого добиться, чтобы она признала: «Да, ты артист».
Мне кажется, что моя мама меня просто любила, как все мамы, поддерживала во всех моих решениях. Конечно, по молодости были какие-то неправильные шаги с моей стороны, в плане того, что я мог внезапно соскочить с этого «поезда» и просто остаться во дворе, как и многие мои друзья, которые там оставались и ничем не занимались. Все равно улица тянула. На определенном этапе, где-то в 14 — 15 лет, я даже начал пропускать тренировки. Затягивала улица, к тому же учился я в обычной школе, до того, как перешел в спортивную, поэтому тянуло на Москва-реку: просто лазить по песочным горам, печь картошку в костре, купаться весь день, ничего не делать.
А потом ты, бабах, и заковал себя в спортивный жесткий режим?!
Не совсем так. Конечно, тут помогла мама. Скажем так, вовремя дала затрещину, вернула меня на путь тренировочный, спортивный. Хотелось бросить все, без всякого осознания, никак не тянуло идти вечером на тренировки, особенно в тот момент, когда все после школы идут отдыхать. Несколько раз я пропустил тренировку. Тренер звонил и жаловался. А я говорил, что болею, придумывал дурацкие причины, отговорки. Ну мама узнала и…
Чем болел, какие диагнозы были?
То голова, то еще чего…
У тебя уже второй раз проскакивает в разговоре такие мысли: «дорогу молодым», «по молодости было». Ты уже не считаешь себя молодым человеком? Или это такой оборот речи?
Да, наверное, оборот. Но сейчас я уже, действительно, не юн. Мне уже 32 года.
32 года? Я почему-то думал, что меньше.
Ты мне льстишь (смеется).
Хорошо, ты добился значительного успеха, ты вписал, что называется, золотыми буквами свое имя в историю фигурного катания, отечественного спорта, буквально расписался коньками на льду. А ты задавался когдан-ибудь вопросом: «Вот если бы не лед, то что?» Что было бы, если бы не сложилось, или такого у тебя не могло быть, и ты идешь напролом?
Не знаю, честно, что было бы. Возможно, так и остался бы на улице… В принципе, с детства я сам хотел чем-то заниматься, сам просил маму отдать меня в ту или иную секцию. Хотелось заниматься спортивной гимнастикой, там такие сильные мужики, мне они казались гигантами. Но было уже поздно начинать — 9 лет. Потом думал в плавание пойти. В плавание почему-то не взяли, может быть, строение тела не подошло. Друга моего взяли, а меня нет. Ну и мама говорит: «Пойдешь в фигурное катание. У меня знакомая работает во Дворце спорта АЗЛК медсестрой». И я согласился. Мама меня привела в труппу театра на льду, где я выступал на маскарадах, елках. А оттуда меня взяли в танцы на льду.
Меня как-то спросили, что значит быть актером? Я ответил, что это очень часто встреча с отчаянием: когда не получается роль, когда ты думаешь, что ты ноль, бездарность, когда приходится все начинать заново, когда нужно что-то доказывать, и, прежде всего, самому себе. Вот можно ли такую фразу применить к спорту, к твоей жизни? У тебя такие были периоды?
Таких периодов случались миллион раз. Профессиональный спорт — это постоянные взлеты и падения.
И как выживать? Как ты в таких условиях жил?
Наверное, в постоянной борьбе с собой, потому что в какие-то моменты хочется на всем поставить крест, повесить коньки на гвоздик. Тем более, что я всегда катался с партнершей, а это всегда сложные взаимоотношения, как в семье, есть приятные моменты, есть неприятные. Бывает, ругаешься с партнершей, тянешь одеяло на себя, поэтому танцы на льду— психологически сложный вид спорта.
Ну и плюс какие-то интриги. Я тут прочитал интервью в журнале «Лед». Ты, пусть не напрямую, но в ответах словно извинялся, объяснял что-то отдельным людям, которые сделали тебе больно, что они не правы и ты ни в чем не виноват. То есть тебе делали больно? Люди, что называется, не на льду, а около льда?
Нет, ты не путай. Я, может быть, извинялся перед людьми, которых приходилось кидать по той или иной причине. А так, конечно, были люди, которые были как на твоей стороне, так и против тебя. Последние периодически вставляли палки в колеса, но рядом были и хорошие люди, которые прикрывали меня в такие сложные моменты, той же моей молодости, когда море по колено. Мы гуляли, совершали всякие нехорошие поступки, после чего были и дисквалификации. Но рядом были те, кто верили в меня, видели, что есть талант, и что я — тот человек, который может добиться высоких результатов. И эти люди прикрывали меня в каких-то ситуациях.
А ты конфликтный человек?
Пожалуй, да. Правда сейчас, наверное, я стал более спокойным.
Но ты дрался когда-нибудь? Часто?
Да.
Что люди не знают про Рому Костомарова? Не нужно раскрывать никаких тайн, я ни в коем случае не хочу никуда залезать. Я имею в виду, вот с чем бы ты не согласился: есть некий твой образ, который нарисовали средства массовой информации и люди, а ты совсем другой. Не хотел бы ты сказать: «А я совсем не такой». Вот тебе про меня пример: в газетах часто пишут, что Саша — это человек, посыпанный сахарной пудрой. Я говорю: «Да *** твою мать!» Видите, какие слова я знаю! Я вовсе не посыпан сахарной пудрой, это вы меня все время ею обсыпаете. Да, я очень добрый и очень хороший человек, но бываю и резкий. Я нормальный, я живой. Я все время хочу эту историю разрушить.
Я тоже произвожу впечатление доброго, отзывчивого человека, но также могу быть и резким, и грубым.
А резким и грубым ты от чего бываешь? Что тебя провоцирует на это? Несправедливость, тупость какая-нибудь или нетерпение?
Если говорить о фигурном катании, то я бы назвал прежде всего нетерпение. Поскольку я был очень целеустремленным, мне хотелось получить все и сразу, хотелось быстрее добиться результатов, но так не бывает. Все равно ты идешь к цели постепенно, по ступенькам поднимаешься. А хочется переступить через несколько ступенек и пойти дальше. Из-за этого часто бывали скандалы с партнершей.
Но вот Роман Костомаров — какой человек?
Сложно сказать самому про себя. Лучше спросить кого-нибудь. Могу быть слабым, могу заплакать от какого-то хорошего кино.
Слава богу! Меня замучили вопросом: «Скажите, а мужчина должен плакать?» Я говорю: «Почему же не должен? Ему Господь Бог дал слезные железы, сердце, чувства. Мы что, роботы, киборги?» Не понимаю этого!
Да, но может быть, не стоит делать этого на виду у всех. И чаще всего это бывает, когда ты находишься наедине с собой, осмысливая что-то. В такие моменты, в принципе, легко можешь заплакать, ну не разрыдаться, конечно.
А тебе вообще как уютнее быть: наедине с самим собой, одному, или все-таки с кем-то? По жизни.
Нет, один быть я не привык. Мне всегда нужна компания. Я впадаю в депрессию, когда остаюсь один. Не люблю одиночества. Если ни с кем не общаюсь, то чувствую себя не комфортно.
Опиши свой идеальный день. Наверное, где-нибудь на пляже, не здесь…
(Смеется.) Да нет, на самом деле, везде хорошо. Но я привык все-таки получать удовлетворение от усталости, физической нагрузки, и мне этого очень не хватает. И когда я занимаюсь в спортзале, плаваю, мне это приносит удовлетворение. Не то, что просто лежу, ничего не делаю. Естественно, работа тоже иногда приносит удовлетворение, когда ты снимаешься в кино или выступаешь. После двух недель отпуска у меня начинается депрессия, кажется, что иду куда-то не туда. Востребованности, что ли, не хватает. Возникает ощущение потери. Привык, наверное, быть все время в работе, совмещать приятное с полезным.
А самый плохой твой день? Он какой?
Отходняки после гулянок (смеется).
То есть ты — такая «зажигалка»: любишь песни, клубы, танцы?
Да, караоке, например.
А что ты любишь выпить?
Пиво хорошее люблю, ром-колу люблю. Могу коктейль «Лонг-Айленд» выпить.
Смотри, мы сейчас находимся в «Балчуге», в прекрасном номере. Ты, вообще, любишь хорошие гостиницы? Есть ли какие-то предпочтения, райдер, например, в котором прописаны определенные условия?
Конечно, я люблю хорошие гостиницы. Но райдера у меня нет никакого. Надо сказать, что поскольку мы являемся чемпионами мира, то нас по статусу всегда селят в номера в достаточно хороших гостиницах. Конечно, в некоторых городах просто нет нормальных гостиниц, но даже там нас селят в хорошие номера, не люксовые, конечно, но достойные. Но это без всяких райдеров.
Объясни мне, я в этом профан, ты что, уже вышел на пенсию?
Фактически карьера закончена.
И у тебя уже есть пенсионная книжка?
Нет. Я сейчас числюсь в организации, карьера продолжается. Я выступаю в ледовых шоу, так что пенсионной книжки, как таковой, у меня нет.
Когда ты выйдешь на пенсию и станешь писать книгу воспоминаний, какой фразой ты начнешь ее? Или как бы ты ее назвал?
Трудно сказать сразу, ну что-нибудь из спорта, например «Две стороны медали».
А как ты, кстати, относишься к своим наградам? Что они значат для тебя? Часть интерьера, удачно вписавшаяся в обстановку, или они лежат в коробке?
Нет, держать награды в коробке — такого я вообще не понимаю. Как так, награды, на которые ты пахал всю жизнь, убрать в коробку. Нет, мои награды всегда на виду.
У меня вот награды на полочке стоят, и я сам себе ими напоминаю: «Вот, ты молодец».
Аналогично. И я не считаю это каким-то самолюбием. Они спокойно на полочке стоят, и ты знаешь, почему они там стоят и чего это все стоит.
А представь, мы снялись в фильме, и тебе дали награду. Какую ты речь скажешь?
Ну, думаю, награду мне не дадут. Потому что я прекрасно вижу, какие актеры играют вместе со мной, как они играют… И с чего вдруг мне будут давать награду? Я даже рядом с ними не стою.
Скажи, тебя раздражает, когда на льду непрофессиональные партнеры с чем-то не справляются?
Конечно, это раздражает. Стараюсь держать себя в руках, но иногда могу матом выругаться. Потом, правда, понимаю, что эти люди — не спортсмены и не должны уметь делать абсолютно все, что я от них требую.
Насчет партнеров. Я давно играю в театре с Чулпан Хаматовой и знаю, какой она партнер на сцене. Но совершенно не знаю, какой она может быть в спорте. Вот у тебя какие впечатления от работы с ней?
У меня потрясающие впечатления. Это единственная партнерша, с которой я хотел бы продолжать тренировки и выступления в том или ином проекте. Действительно, она талантлива не только в кино или на сцене, но и в спорте. Она очень работоспособна, например, приходила на тренировки в два часа ночи после каких-то съемок, репетиций.
Да, она сумасшедшая, она двужильная.
Я себе раньше представить не мог, насколько это сложно. Например, как после съемок в фильме «Убить короля», когда 12 часов проводишь на площадке, пойти на лед, покататься пару часов и еще включить мозги, чтобы придумать что-то новое, придумать новый образ, программу. Я только сейчас осознаю, насколько все это тяжело, поэтому у меня она вызывает только уважение. Человек ничего не боится: не боится упасть, падает, встает и делает что-то дальше.
Да, это правда. Когда я увидел ваш первый номер, я написал ей смс, что вы будете победителями. И не было никаких сомнений в этом. Скажи, а вот после таких насыщенных тренировок, съемок, как ты, вообще, спишь, тебе снятся сны?
Да нормально я сплю, как все люди, не в коньках, уж точно (смеется). Но в спорте бывают тревожные моменты, когда снятся тревожные сны: не забыл ли ты костюм, как будешь шнурки завязывать и т. д.
А ты был жертвой интриг на льду? Подсыпали тебе чего-нибудь на лед? Вообще какие козни строят спортсмены? Я тебе расскажу, что делают артисты: подсыпают тертое стекло в чай, чтобы человек порезал язык и не мог говорить. Могут даже провокации устраивать, говорить тебе не тот текст на сцене, и если у тебя недостаточно самообладания, то ты завалишь роль.
На протяжении спортивной карьеры я с таким не встречался. Да, я слышал, что в советское время могли затупить коньки о батарею, открутить лезвие. Я с таким не сталкивался, но меня всегда предупреждали, что коньки нельзя оставлять в раздевалке, нужно носить с собой.
Если я тебя попрошу продолжить фразу: «Я, Роман Костомаров, люблю…» Прямо через запятую.
Люблю уют, фигурное катание, свою девушку, скорость, ощущение адреналина, путешествия, мотоциклы…
А «не люблю…»
Людей, которые за твоей спиной говорят неприятные вещи, предательство, чайников на дороге.
А кино ты любишь?
Да, как смотреть, так теперь и сниматься.
Ты очень ответственно подходишь к процессу. Мы вместе с тобой сейчас снимаемся в фильме «На измене», и я видел, что ты приходишь на площадку даже в выходные дни, сидишь и изучаешь.
Я себя успокаиваю. Пытаюсь познакомиться с людьми, в обществе которых мне предстоит работать. Для меня это очень волнительно, все-таки новое занятие…
То есть для тебя это, в первую очередь, стресс?
Наверное, да. Хотя, конечно, стоит только начать, и уже спокойнее ко всему относишься. Но перед первым съемочным днем волнуешься особенно сильно, так как это комедия, а значит, ты должен вызывать у зрителя улыбку. Поэтому я прихожу на съемочную площадку, пытаюсь чему-то научиться, сжиться с героями этого фильма.
А вот скажи, твое представление о том, как снимается кино, совпало с реальным процессом съемки?
Я, честно говоря, не представлял, что это настолько длительный процесс. Очень долго приходится ждать. Ты, например, снимаешься всего минуту, а ждешь этого целый день. Это немножко непривычно, потому что я живу по четкому расписанию: пришел, с 10 до 12 отработал, ушел, поел, потом на вторую тренировку. В спорте стабильный график, а на съемочную площадку приходишь к восьми утра, а снимаешься в 12 часов. Это немного выбивает, и это как раз то, чего я не ожидал в кино. Интересно, что фильм могут снимать с конца, с середины. Я лишь потом начал понимать, что все зависит от картины, от объекта, от таких вещей, когда надо актеров соединить вместе.
В фильме «На измене» ты играешь очень интересную роль: твой герой умер, и ты играешь тело. Как ты работаешь над ролью? Что ты делаешь для этого? Я имею в виду: ты сразу согласился, не было никаких смущений по поводу того, что тебя используют как тело?
Я к этому спокойно отношусь. Да, были сомнения относительно того, справлюсь ли я с такой задачей, ведь даже если ты — тело, то все равно должен иметь какой-то характер, выражать что-то посредством мимики. Думаешь о том, как сделать все это смешно, но, с другой стороны, понимаешь, что есть такие люди, один вид которых вызывает смех, например, Юрий Никулин. Он может сказать два слова, и это будет смешно, за живот держишься.
А режиссер Александр Атанесян тебе помогал? Давал какой-то вектор, рецепт?
Он мне только сказал, что ни в коем случае не стоит смотреть спектакль, по одноименной пьесе которого снят фильм. Наверное, он хочет, чтобы я оставался самим собой, а не пытался показать того героя, который играл в спектакле. А так какие-то вещи подсказывает только на съемочной площадке. Ну и смотрит для начала, как я сам это делаю, а потом уже высказывает замечания.
Я заметил, что у тебя много разных часов. Ты любишь часы?
У меня их не так много, но есть несколько.
Ты наблюдаешь за временем? Или это некий аксессуар?
Сейчас, наверное, это больше аксессуар. Раньше я не мог позволить себе купить хорошие часы, но все равно покупал какие-то оригинальные модели, необычные.
Я тебя больше не буду мучить, попрошу лишь продолжить фразу: «Моя жизнь — это…» Вопрос непростой. Вот я сам, например, каждый раз отвечаю на него по-разному.
Испытание, преодоление. Возможно, банально звучит, но это так и есть. Рано или поздно ты сталкиваешься с трудностями, которые преодолеваешь, а преодолевая их, получаешь удовлетворение. От этого зависит прогресс в твоем развитии.