Anomal instinkt
№11(66), ноябрь 2010
Андрей Брушлинский
Сотни тысяч лет инстинкт сохранения помогал нашим предкам выжить. Жители же современных мегаполисов стараются всеми правдами и неправдами откреститься от него.
Современный человек, живущий в большом городе, давно оторвался от природы. И дело не в том, что лесу мы предпочитаем парковые дорожки, а паркам — мягкое кресло своего автомобиля. Дело не в том, что мы разучились предсказывать погоду на следующий день по внешним признакам. Дело в том, что человек мегаполиса практически полностью оторвал пуповину инстинктов, того, что на животном уровне связывало нас с природой. В данном случае, разум оказался сильнее миллиардов лет генетического опыта.
Неосновной инстинкт.
Насчет инстинктов существует множество расхожих мнений и даже клише. Мы все знаем об инстинкте самосохранения, о материнском инстинкте, который, как кажется на первый взгляд, есть у каждой женщины. Голод и жажду можно отнести к инстинктам. Шутники нередко говорят, что сексуальное влечение — не что иное, как инстинкт продолжения рода. А некоторые умудряются увидеть инстинкт в ряде случаев убийств. Дескать, всем хищникам, к которым относится и человек, свойственно убивать. Это, в частности, а равно как и предыдущий тезис подтверждает один из культовых фильмов «Основной инстинкт». Но давайте смотреть на вещи объективно. Человек, как бы ему не хотелось быть царем природы, давно перестал быть в ней высшим существом. Он вообще не относится к природе. А доказательством этому может послужить то, что он практически растерял свои инстинкты.
Кошка падает на четыре лапы. Человек во многих случаях даже не группируется во время падения. Деталь не слишком убедительная. Но только человек умышленно употребляет всевозможные средства, лишающие его координации, трезвого сознания, а значит, человек умышленно лишает себя инстинкта самосохранения.
Отказ от природы.
Заработавшись, погрузившись в неотложные, как кажется, дела, люди в большом городе забывают есть. Может быть, поэтому такой популярностью пользуются в больших городах энергетические напитки. Конечно, человек по—прежнему остается существом биологическим, ему нужно «топливо». Но вот то, что мы едим и, возвращаясь к предыдущей теме, пьем, чаще всего выдает в нас полное отсутствие инстинкта самосохранения. Фаст—фуд, генетически модифицированные продукты и много еще чего вредного. «Жить вообще вредно», — любят приговаривать сограждане. Ваш покорный слуга тоже нередко употребляет это выражение, когда речь заходит о том, чего не стоит делать. И конечно, когда кто—то рядом с вами или вы сами произносите эту фразу, никто не думает, что мы тем самым как бы отказываем себе в том самом инстинкте самосохранения.
«Что с человеком ни делай, он упорно ползет на кладбище...», — однажды пошутил Михаил Жванецкий. Людям свойственно шутить над смертью. Это помогает примириться с ней, но, в то же время, это не соответствует инстинкту самосохранения.
Конечно, человеку для того и дан разум, чтобы он был волен выбирать. Именно поэтому мы прекрасно понимаем, что такое самопожертвование во всех смыслах этого слова. Именно поэтому мы однозначно трактуем понятие храбрости, мужества. Но сейчас речь не об этом.
Степень риска.
Сейчас мы говорим о том, что лежит не в этой плоскости. Умение оценивать степень риска, умение рисковать осознанно — это тоже прерогатива человека разумного. Но как часто мы сами и люди вокруг нас рискуют, а нередко совершают просто безумные поступки, в которых кроме личного риска, а подчас и опасности для жизни близких и совершенно незнакомых людей, нет ничего?
Один из номеров «Радиуса города» был посвящен как раз инстинкту самосохранения. Тогда я писал о том, что часто можно увидеть, как папа заботливо пристегивает ребенка в автокресле, а сам, забыв пристегнуться, летит, игнорируя знаки и ограничения по встречной полосе. И в этом проявляется дуализм ситуации. Как часто нам отказывает основной инстинкт, а самосохранение, на мой взгляд, таковым является, потому что, в конечном счете, именно он определяет все? И как часто у нас срабатывает инстинкт сохранения наших близких? Сейчас я не говорю о тех ситуациях, когда мы рвем в клочья наши сердца и души, чтобы не беспокоить наших друзей и родных. Я говорю о тех случаях, когда мы не думаем не только о себе, но и о близких, которые беспокоятся за нас. И здесь инстинкт самосохранения должен, казалось бы, срабатывать вдвойне.
Я выбираю себя.
Как часто вам приходилось слышать рекламу по радио, где молодой человек провозглашает, что любит все быстрое. Синонимом быстрого в данном случае является слово рискованное. «Люблю быструю езду.., быстрые связи...» И хотя после этого девушка говорит, что для нее главное — надежность, где-то в подкорке застревает ощущение, что надо жить быстро. И не исключено, что надо умереть молодым, как пел Джим Моррисон. Вот только думает ли этот виртуальный молодой человек о тех, с кем он заводит быстрые связи. Об их душе, об их отношениях? Жизнь ставит человека в самые жесткие условия выбора. И как часто выбор мы делаем не в пользу инстинкта самосохранения! Ни тела, ни здоровья. Душевного самосохранения, сохранения себя. Как часто, идя на поводу обстоятельств, мнений, страхов, мы убиваем внутреннюю сущность и делаем это неосознанно. Не так, как делает человек, закрывающий собственным телом друга, бегущего в горящий дом за ребенком. Мы убиваем более важное. Так талантливые актеры и актрисы убивают частичку себя, играя Гамлета или Настасью Филипповну. Только настоящие актеры делают это со сверхзадачей показать людям, как страшна бывает страсть, приводящая к саморазрушению. Мы же нередко становимся такими гамлетами и настасьями филипповнами ради чего—то призрачного, прихоти, желания показаться менее циничными или более раскрепощенными, чем мы есть на самом деле.
Мораль сей басни.
Я много раз писал, что не люблю морализаторствовать. Я также не люблю, когда кто—то читает морали. Но здесь речь идет о другом. Измена себе — это полное отречение от инстинкта самосохранения. В современном мире инстинкт этот давно перестал быть просто механизмом сохранения жизни и здоровья. Но даже оторвав себя от первоначального инстинкта и имея возможность его трансформировать с учетом уже упомянутого разума, мы лишились и этого. Вернее, пока не лишились. Но все современное общество больших городов идет по этому пути. Условно названный «инстинкт размножения» переживает кризис. Казалось бы, естественное желание иметь детей, пусть хотя бы как то, что останется на земле после нас, доступно уже не всем. А это напрямую связано с инстинктом самосохранения. Желание сохранить себя в собственном продолжении, передать последующим поколениям не просто генофонд, а семейное, историческое знание, уже не является аксиомой. Сколько среди ваших знакомых людей, которые не хотят иметь детей? Я подчеркиваю, умышленно оттягивают деторождение?
Список можно продолжать. А жаль!
И все равно...
Чтобы не заканчивать статью на столь неприятной, не трагичной, а именно неприятной ноте, стоит правды ради сказать, что не все столь безнадежно. Как бы ни убивало в нас современное общество, частью которого мы, безусловно, являемся, все естественное, включая инстинкт самосохранения (и здесь речь не о природном, а о трансформированном инстинкте), каждый человек все равно остается человеком. И пусть наши слабости и наши сильные стороны претерпели изменения, пусть мы давно цинично плюем на то, что многие столетия было непререкаемым, мы все равно стараемся сохранить свою суть. Иногда подстраиваясь под обстоятельства, а иногда идя им наперекор, пусть даже расшибая себе голову о стены, не понимания, мы следуем внутреннему инстинкту самосохранения. Главное — это оценивать и понимать.